Неизвестный чекист Николай Волленберг

Владимир АНТОНОВ

Об этом человеке мало кто слышал, но он навсегда вписал свое имя в историю отечественной разведки

Этого замечательного представителя первого поколения советских разведчиков обошли стороной репрессии и чистки, обрушившиеся в середине 1930-х годов на органы внешней разведки.

Однако здоровье, подорванное окопами Первой мировой войны и активной службой по защите Отечества от внутренних врагов, оборвало его жизнь в 45 лет, в самом расцвете его разведывательной деятельности.

ПУТЬ В ВЧК

Николай Львович Волленберг родился в 1892 году в городе Двинске бывшей Витебской губернии в семье железнодорожного служащего, немца по национальности.

Учился в школе в Варшаве и в городском училище в городе Речице, которое окончил в 1910 году. Свободно владел немецким и польским языками. В 1910–1911 годах работал на Черноморском торговом флоте сначала учеником, а затем – матросом. В 1914 году окончил среднее сельскохозяйственное училище в Пскове.

С 1914 по 1918 год служил рядовым в царской армии, принимал участие в боях Первой мировой войны. В ноябре 1917 года вступил в ряды партии большевиков. Был одним из организаторов Красной гвардии в Белоруссии.

После демобилизации из армии Волленберг вел активную общественную и партийную работу: возглавлял райземотдел, избирался членом ряда парткомов в городах Конов, Могилев, Гомель.

В органах ВЧК-ОГПУ с 1920 года. Являлся председателем Могилевской уездной ЧК, а затем – Гомельской губернской ЧК. Среди сотрудников Волленберга по Гомельской ЧК были талантливые молодые чекисты Наум Эйтингон, Владимир Алексеев–Железняков, Павел Корнель и другие, ставшие впоследствии видными советскими разведчиками.

ВО ГЛАВЕ ГОМЕЛЬСКИХ ЧЕКИСТОВ

Нелегко приходилось в то время гомельским чекистам, не имевшим достаточного опыта оперативной работы. Гомель, будучи, по сути дела, прифронтовым городом, постоянно подвергался нападениям самых разношерстных врагов советской власти – от белополяков до анархистов. В губернии активно действовали контрреволюционные элементы и иностранные шпионы, по уездам свирепствовали кулацкие банды. Чекисты участвовали, в частности, в раскрытии мятежа на Днепровской военной флотилии, стоявшей тогда в Гомеле. Однако наибольшую опасность в тот период представляла крупная боевая террористическая организация "Народный союз защиты родины и свободы" эсера Бориса Савинкова. Ее отделения действовали на территории западных губерний РСФСР. Одно из ее структурных подразделений – так называемый "Западный областной комитет" – находилось как раз в Гомеле. Оттуда нити савинковского заговора тянулись к Москве, Петрограду, Минску и другим крупным городам. Всеми операциями комитета Борис Савинков руководил из своей варшавской резиденции.

Приведем некоторые данные из оперативной справки на руководителя "Народного союза защиты родины и свободы": бывший эсеровский боевик, организовавший убийство великого князя Владимира Александровича, бывший товарищ (заместитель) военного министра Временного правительства России. Именно по его указанию в июле 1918 года в Ярославле был поднят кровавый мятеж. После подавления мятежа Савинков перешел на службу польской, французской и английской разведок.

С этим террористом, казалось бы, все ясно. Однако в последнее время в ряде российских изданий появляются публикации о том, что Борис Савинков был чуть ли не святым, идейным борцом против большевиков. Некоторые авторы вообще ставят под сомнение его связь с иностранными спецслужбами.

Но вот выдержки из подлинного документа французской военной разведки, знаменитого Второго бюро, – письма, подписанного самим Борисом Савинковым и направленного им французскому военному министру Луи Барту. Письмо датировано 11 марта 1921 года. К этому времени части Красной Армии приступили к окончательному подавлению Кронштадского мятежа, спровоцированного разведслужбами Англии и Франции (публикуется в переводе с оригинала, с сокращениями):

"События, имевшие место в Петрограде, в Кронштадте и в Москве, со всей очевидностью показывают, что недалек час падения советской власти в России.

По имеющимся у меня сведениям, всеобщее восстание крестьянских масс неизбежно в России весной этого года. Именно над подготовкой этого восстания и над координацией предстоящих в благоприятный момент операций всех активных антибольшевистских сил работает Политический комитет России в Польше...

Специалисты, назначенные Политическим комитетом и правительством Национальной Украинской Республики, в настоящее время по приказу атамана Петлюры и моему приказу вырабатывают план операций на Севере России, в Белоруссии и на Украине, а также планы мобилизации частей бывших русской и украинской армий, интернированных на территории Польской Республики (при условии, что польское правительство не будет этому препятствовать).

Я надеюсь, что одновременно вспыхнут восстания в Петроградской, Псковской и Новгородской губерниях, в Смоленске, Гомеле, Минске и на Украине, а также, может быть, и в казачьих республиках...

Успех подготавливаемого восстания крестьянских масс будет означать не только падение коммунистической власти в России, но также создание демократического правительства, отношение которого к Франции и Польше будет глубоко дружеским...

Беря на себя смелость привлечь Ваше внимание к вышеизложенному, хочу надеяться, что недалек час падения коммунистической тирании и что Франция, во имя прочного мира, интересов своего союзника России и дорогой ей Польши и в своих собственных интересах, не оставит без своей поддержки Русский политический комитет и сыграет – я в этом не сомневаюсь – важную роль в близящихся революционных событиях".

К счастью, это письмо не имело последствий для Советской России. Министр Луи Барту не наложил на него никакой резолюции, и призыв террориста Савинкова поддержать его военные авантюры в России остался без ответа: французы боялись, что "революционная зараза" захлестнет французские экспедиционные войска на севере России, как это ранее уже имело место на юге, в частности в Одессе, в 1920 году.

Однако сам Савинков и его головорезы, активно поддерживаемые Польшей, представляли серьезную угрозу. Из Польши на советскую территорию постоянно забрасывались вооруженные отряды, состоявшие из остатков интернированных армий Булак–Балаховича, Перемыкина и Петлюры. Переброску вооруженных банд через советско–польскую границу осуществляла польская разведслужба – знаменитая "двуйка", а также польская жандармерия.

В письме на имя военного министра Франции Луи Барту Савинков предсказывал, что всеобщее выступление крестьян против советской власти состоится весной 1921 года. Однако это пророчество не сбылось. Савинковцы планировали вторжение собственных банд на территорию Советской России на август того же года. "Народный союз защиты родины и свободы" разделил территорию России на три полосы. Гомель в его планах входил в южную полосу вместе с Минском и Орлом. Именно туда проникали банды савинковцев. Они уничтожали пограничные заставы, убивали партийных, профсоюзных и хозяйственных руководителей, захватывали поезда. Так, в городе Демянске Новгородской губернии, занятом бандой полковника Павловского, были убиты 192 человека.

Савинковцам удалось вовлечь в заговор представителей старой интеллигенции, а также ряд специалистов, занимавших ответственные посты в советских военных учреждениях и воинских частях. В гомельскую группу заговорщиков входили, в частности, руководители губернского и уездного военкоматов, командир учебного батальона, комендант города и некоторые другие военные работники. Из–за границы к ним поступали контрреволюционная литература, оружие и деньги.

Оперативная группа гомельских чекистов успешно применила метод внедрения в антисоветское подполье своего сотрудника, для которого изготовили документ, свидетельствовавший о принадлежности этого человека к организации. Документ был заверен печатью комитета, изъятой при негласном задержании одного из его руководителей. Чекистам также удалось захватить несколько савинковских курьеров.

В результате чекистской операции "Крот" были арестованы около 100 ведущих функционеров "Западного областного комитета", профилактировано свыше 300 рядовых его членов. О важности проведенной чекистами операции свидетельствует тот факт, что для ее реализации из Москвы в Гомель Дзержинский направил ответственных сотрудников Особого отдела ВЧК Сергея Пузицкого и Игнатия Сосновского.

По данным гомельских чекистов, регулярными частями Красной Армии был наголову разбит сформированный на территории буржуазной Польши и вторгшийся в пределы РСФСР диверсионный отряд под командованием полковника Павловского, действия которого на советской земле отличались особой жестокостью.

Оперативная работа сотрудников Волленберга по ликвидации в Гомеле антисоветского подполья получили высокую оценку Дзержинского. Невольно положительную оценку проведенной местными чекистами операции дал и сам Борис Савинков, который позже, на судебном процессе над ним в Москве в августе 1924 года заявил, что он возлагал большие надежды на "Западный областной комитет", но ликвидация последнего чекистами "поколебала его веру в возможность свержения советской власти путем заговора".

КОМАНДИРОВКА В БАШКИРИЮ

29 декабря 1921 года Николай Волленберг был назначен председателем Башкирской ЧК и выехал в Стерлитамак, являвшийся в то время столицей автономной республики. 6 июля 1922 года он был утвержден начальником Башкирского областного ГПУ.

В конце 1921 года в Башкирии возникла критическая ситуация. В республике сложились ненормальные отношения между местной ЧК и национальным башкирским руководством. Несмотря на то что в Башкирии уже была установлена советская власть, некоторые местные советские работники, не разобравшись в обстановке, а иногда и отдавая дань пережиткам прошлого, проявляли открытое недоверие к башкирским руководителям. Ответной реакцией стали вспышки буржуазного национализма среди башкир. Обострилась национальная рознь между башкирами и татарами. Тяжело сказались на настроениях людей неурожай и голод.

Не все гладко шло в Башкирии и с созданием местного государственного аппарата, регулярно возникали разногласия на почве межнациональных отношений.

Положение в республике усугублялось еще и тем, что башкирское население оставалось крайне недовольно проведенной до революции столыпинской аграрной реформой, в результате которой переселенцы из Центральной России получили лучшие земельные наделы. Этим обстоятельством воспользовались башкирские националисты, которые выдвинули лозунг: "Всю землю Башкирии – только башкирам". Таким требованием, в свою очередь, были недовольны татары, являвшиеся более развитыми в экономическом отношении.

Лидером башкирских националистов стал 27–летний сын сельского муллы, получивший хорошее образование, Ахмет–Заки Валидов. В марте 1919 года была создана Башкирская автономная республика в составе РСФСР, столицей которой до июня 1922 года был город Стерлитамак. Валидов возглавил Башкирский ревком и вскоре вступил в РКП (б). Именно при нем начались гонения на лиц татарской и русской национальностей. Ситуация осложнилась еще и тем, что в 1920 году в Белебеевском, Бирском и Мензелинском уездах Башкирии вспыхнуло крестьянское восстание, получившее название "Черный орел" и проходившее под оригинальным лозунгом: "Долой коммунистов, да здравствуют большевики и свободная торговля".

В целях исправления создавшегося положения ЦК РКП (б) принял решение сменить руководство ЧК автономной республики. В помощь Волленбергу, назначенному руководителем местной ЧК, были направлены два его сотрудника по Гомельской губернской ЧК: Алексеев–Железняков был назначен заместителем председателя Башкирской ЧК, а Эйтингон – членом коллегии.

В короткий срок Волленбергу и присланным ему в помощь чекистам удалось нормализовать обстановку в республике и создать необходимые условия для ее развития. Они в корне изменили направление деятельности Башкирской ЧК, пресекли высокомерие, элементы великодержавного шовинизма, имевшие место в коллективе местных чекистов, ввели в аппарат ЧК национальные кадры, установили деловые отношения с ЦИК и Совнаркомом Башкирии.

Приходилось чекистам бороться и с бандитизмом, который в годы Гражданской войны в России расцвел махровым цветом по всем городам и весям обширного государства. В Башкирии также активно действовал филиал американской организации по оказанию помощи голодающим Поволжья "АРА", служившей "крышей" для американских разведчиков. А они, в свою очередь, стали объектами активного интереса со стороны чекистов Волленберга.

Напомним читателям, что "АРА", или "Американская администрация помощи", была создана в США после Первой мировой войны с целью "оказания продовольственной и иной помощи народам Европы, пострадавшим от войны". Возглавлял ее министр торговли Герберт Гувер. Кадровый аппарат "АРА" в Советской России был полностью укомплектован американскими сотрудниками, которых насчитывалось более 300 человек. Многие из них были кадровыми разведчиками. Директором "АРА" в России был полковник Хаскель, а его секретарем – разведчик Джон Лерс, являвшийся в прошлом консулом США в Петрограде. Установленными американскими разведчиками были также помощник директора "АРА" Мэтьюз Филипп, представлявший эту организацию на юго–востоке России, а также уполномоченные "АРА" в Казани Бойд, на Украине – полковник Гров, в Белоруссии – армейский разведчик Харди, в Одессе – полковник Хайнес. В Башкирии эту организацию представлял Крейг, кадровый американский разведчик.

В Башкирии Волленберг проработал до 1926 года. В 1924 году "за беспощадную борьбу с контрреволюцией" он был награжден нагрудным знаком "Почетный работник ВЧК–ГПУ".

Так Николай Львович столкнулся с проблемами Востока, с которыми в дальнейшем был связан на протяжении длительного времени.

ВОСТОЧНЫЙ ОТДЕЛ

В 1926 году Волленберга переводят на работу в центральный аппарат ОГПУ в Москву. Вначале он являлся помощником начальника Экономического управления (ЭКУ) ОГПУ, а затем – заместителем начальника Восточного отдела ИНО ОГПУ. Однако фактически он руководил этим отделом, так как его начальник Яков Христофорович Петерс был перегружен партработой.

Восточный отдел являлся самостоятельной структурной единицей в составе ОГПУ и в связи с особенностями чекистских задач, вытекавших из требований и установок партии по национальному вопросу, занимался проблемами борьбы с контрреволюцией на востоке. Решение о создании Восточного отдела было принято постановлением Политбюро ЦК РКП (б) в 1919 году по предложению Дзержинского. 2 июня 1922 года Восточный отдел был подчинен Секретно–оперативному управлению ГПУ, главой которого был Владимир Стырне. Отдел был призван объединить работу чекистов на Кавказе, в Туркестане, Башкирии, Татарии и в Крыму, а также в Хивинской и Бухарской народных советских республиках в сфере "специфической восточной контрреволюции и шпионажа". Одновременно отдел курировал деятельность резидентур в Афганистане, Турции и Иране. Вскоре начальником Восточного отдела стал член коллегии ОГПУ замечательный советский чекист Яков Петерс. Позднее Петерс был направлен в Среднюю Азию, с тем чтобы на месте принимать меры по устранению различного рода осложнений, возникавших там на почве национальных отношений.

За активную работу в 1927 году Волленберг был награжден Грамотой Коллегии ОГПУ, а позже почетным боевым оружием – маузером и золотым портсигаром.

В 1928–1930 годах Волленберг являлся полномочным представителем ОГПУ по Казахстану (Казахская АССР). Возвратившись в 1930 году в Москву, он работал на руководящих должностях в центральном аппарате ОГПУ. С 1931 по 1933 год находился в особом резерве ОГПУ с откомандированием на учебу на курсы руководящего состава.

НА РАЗВЕДРАБОТЕ В ИРАНЕ

В начале 1933 года по личному распоряжению начальника внешней разведки Артура Артузова, хорошо знавшего Николая Львовича по его работе в Восточном отделе, Волленберг переводится в Иностранный отдел ОГПУ и вскоре направляется на оперативную работу в Иран в качестве руководителя тегеранской резидентуры.

С приходом к власти в Германии в 1933 году Гитлера Иран стал одним из объектов его активного внимания. Гитлеровское окружение хорошо понимало стратегическую важность этой страны, граничащей с Советским Союзом. Поэтому деятельность немецкой агентуры в Иране была направлена в первую очередь на превращение страны в плацдарм для ведения разведывательно–диверсионной работы против СССР. При попустительстве властей немцы проникли в качестве инструкторов в армию, полицию и жандармерию. Их агентура находилась на ключевых позициях в иранских учреждениях. Германская разведка поставила перед собой цель создать в основных городах Ирана профашистские группировки, которые могли бы сыграть роль "пятой колонны" в ходе войны с СССР.

Безусловно, такие планы Германии не прошли мимо советского руководства. Перед внешней разведкой были поставлены задачи своевременно выявлять намерения немцев и их агентуры в Иране и нейтрализовывать их. Следует отметить, что внешняя разведка вела работу не против самого Ирана, так как он не представлял прямой угрозы для СССР, а использовала иранскую территорию для работы против потенциального противника – Германии.

Направление в Иран Волленберга, имевшего большой опыт контрразведывательной работы и работы в качестве одного из руководителей Восточного отдела ИНО, было вызвано в первую очередь складывающейся в этой стране обстановкой. И руководство разведки не ошиблось в выборе резидента. За короткий срок Волленберг сумел значительно активизировать деятельность тегеранской резидентуры и восстановить связь с рядом ценных источников. У сотрудников резидентуры появились перспективные разработки. Вся эта работа закладывала хорошую базу для успешного решения в дальнейшем разведывательных задач по Ирану. Но решались они уже без Николая Львовича.

В августе 1934 года Волленберг прибыл в Москву в отпуск. Руководство разведки положительно оценило деятельность резидента в Тегеране и... объявило о решении направить его на руководящую разведывательную работу в другую страну. Этой страной была Польша.

РЕЗИДЕНТ В ДАНЦИГЕ

В декабре 1933 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление об активизации внешнеполитической деятельности советского государства, в первую очередь в Европе. Задача была не из легких. С приходом к власти в Германии Гитлера руководство страны приступило к реализации концепции установления "нового порядка" в Европе. Большинство европейских стран, граничивших с Советским Союзом, занимали по отношению к нему враждебную позицию. Особенно непримиримую политику проводила Польша, открыто высказывавшая СССР территориальные притязания. В январе 1934 года правительство Пилсудского-Бека подписало германо-польскую Декларацию о неприменении силы (ее называли также Пактом о ненападении) и целенаправленно срывало все усилия Советского Союза по созданию системы коллективной безопасности в Европе. Даже перед лицом возможной германской агрессии Польша отказывалась от предлагаемых СССР мер совместной защиты.

Перед советской разведкой в Польше на первое место выдвигалась задача получения надежной информации о планах и намерениях польского руководства, а также о возможности германо–польского сговора против СССР.

Волленберг был назначен руководителем резидентуры в городе Данциге (бывшее немецкое название польского города Гданьск). В ноябре 1934 года он прибыл к месту новой работы. По прикрытию занимал должность вице–консула СССР.

О важности "польского направления" во внешнеполитической деятельности советского руководства в те годы свидетельствует и такой факт: в 1934 году Полномочным представителем СССР в Польше был назначен Яков Христофорович Давтян – один из опытнейших советских дипломатов, возглавлявший в 1920–1921 годах под фамилией Давыдов Иностранный отдел ВЧК.

Резидент Волленберг активно включился в работу. Благодаря его усилиям внешняя разведка НКВД создала хорошие агентурные возможности, позволявшие получать совершенно секретную информацию из МИДа, МВД и Генерального штаба Польши.

Интересна характеристика на разведчика, направленная в конце 1935 года его непосредственным начальником по прикрытию Генконсулом СССР в Данциге Мещеряковым Полпреду СССР Давтяну. В ней, в частности, говорилось (сохранен стиль документа):

"Со служебно–деловой стороны – очень аккуратен, к делу относится внимательно. Текущую работу Генконсульства знает, отношение к обязанностям серьезное, добросовестное. Развитой, образованный, толковый человек, на которого можно вполне положиться и который может быть руководителем самостоятельного учреждения. Довольно уверенно держится в кругу иностранцев, и нет опасений, чтобы он чем–либо мог скомпрометировать нашу страну. Языком (немецким) владеет свободно.

С политической стороны – вполне ответственный работник, с отчетливым партийным лицом, знанием не только общей линии, но и всяких (доступных по печати) подробностей партийной работы и жизни...".

Москва высоко оценивала работу резидента и возглавляемого им коллектива. Волленберг был награжден орденом Красного Знамени и вторым нагрудным знаком "Почетный работник ВЧК–ГПУ".

Вместе с тем в личных письмах в Центр Волленберг все чаще жаловался на резкое ухудшение состояния своего здоровья (сильный ревматизм, боли в суставах). По мнению местных врачей, речь шла даже об инвалидности. В этой связи Волленберг обратился к руководству разведки с просьбой откомандировать его на отдых и лечение.

Такое разрешение было получено. 20 августа 1936 года майор госбезопасности Николай Львович Волленберг возвратился в Москву, а в конце 1937 года скончался.