ЕСТЬ ТАКАЯ ПРОФЕССИЯ

Не будет большим преувеличением сказать, что нынешний директор СВР – не только один из самых публичных руководителей за все время существования этой Службы, но и один из самых сведущих в ее истории. Сочетание интереса к прошлому и активной включенности в решение задач, стоящих сегодня перед внешней разведкой, не случайно. «В каком-то смысле историки схожи с разведчиками, – полагает Сергей Нарышкин. – Их профессиональный долг в том, чтобы добиться полноты картины – получить объективные и достоверные сведения о прошлом, анализируя источники и собирая факты». Собственно, этим и занимается внешняя разведка – добывает сведения, собирает разрозненные факты, анализирует, сопоставляет, информирует руководство страны. О деталях службы разведчики предпочитают умалчивать – такова специфика их деятельности. В итоге о многих героях незримого фронта, с риском для жизни несущих службу в самых разных уголках земного шара, обычный человек узнает спустя долгие годы, когда с документов снимается гриф «совершенно секретно». 

Приказ № 169 

– Почему точкой отсчета в истории СВР стал именно приказ председателя ВЧК Феликса Дзержинского об организации Иностранного отдела? Ведь внешняя разведка существовала и до создания ИНО. 

– Вы правы, разведка существовала всегда или почти всегда, и поэтому в утверждении, согласно которому разведка является одной из древнейших профессий, конечно же, есть доля истины. Взять хотя бы тысячелетнюю историю нашего государства, когда княжеские дружины, защищая свою территорию от набегов кочевников или ведя междоусобные войны, безусловно, добывали информацию о своем противнике и отдельные дружинники время от времени выполняли такую функцию. По мере развития Российского государства деятельность по сбору информации требовала все большего и большего профессионализма от тех, кто этим занимался. Кроме того, Россия постепенно выходила на международную арену, возникала потребность и в политической, и в стратегической информации – как о партнерах, так и о зарубежных противниках. 

– При этом к разведывательной деятельности привлекались люди самого разного рода занятий и профессий… 

– Назову несколько наиболее известных имен: это первый председатель Императорского Русского исторического общества князь Петр Вяземский, химик Дмитрий Менделеев, географ и исследователь Николай Пржевальский, ну и, конечно, литератор и дипломат Александр Грибоедов. Все они – кто-то в большей, кто-то в меньшей мере – занимались разведывательной деятельностью, политической и военно-стратегической разведкой. И не только они. Взять хотя бы знаменитое Великое посольство Петра I. Его участники, находясь в других странах, занимались не только политической, но и, можно сказать, уже научно-технической разведкой, добывая для страны новейшие достижения науки и техники зарубежных государств. 

Между тем к XX веку пришло понимание, что разведка должна быть выделена в отдельную структуру с тем, чтобы там концентрировались профессиональный опыт, профессиональные кадры, – это первое. 

Второе: после революции 1917 года молодое Советское государство находилось практически в полной изоляции, и получать интересующую политическую и военно-стратегическую информацию было невозможно, используя только традиционные каналы – дипломатические, торговые, научные и культурные. На повестку дня встала задача по созданию специальной разведывательной структуры. 

– Но у нее были задачи и помимо разведки? 

– Действительно, после поражения в Гражданской войне часть белой эмиграции стала создавать на территории западных государств центры, которые вели подрывную работу против Советской республики. В этой связи потребовалось образование самостоятельной структуры, которая бы занималась разведывательной деятельностью, деятельностью по обеспечению безопасности молодого Советского государства. 

В итоге в рамках Всероссийской чрезвычайной комиссии приказом Дзержинского № 169 (все сотрудники внешней разведки очень хорошо знают этот номер: для всех нас это некое символическое число) от 20 декабря 1920 года была создана Служба внешней разведки. Тогда она называлась ИНО – Иностранный отдел ВЧК. За эти сто лет менялись названия, но цели и задачи Службы остались прежними: обеспечить безопасность государства на внешних контурах. 

«"Ликвидаторами" их никто не называл» 

– Насколько широко в деятельности советской разведки применялись команды тех, кого иногда именуют «ликвидаторами»? Я имею в виду подразделения, которые действовали под началом Павла Судоплатова и Наума Эйтингона… 

– Прежде всего давайте определимся с терминологией. Понятие «ликвидатор» неприменимо к тому направлению разведывательной деятельности, которым занимались Павел Анатольевич Судоплатов и Наум Исаакович Эйтингон. Эти выдающиеся разведчики осуществляли и организовывали разведывательно-диверсионную работу. В военное время соответствующие подразделения были практически во всех спецслужбах мира, и «ликвидаторами» их никто никогда не называл. 

Разведывательно-диверсионная деятельность широко велась в период Великой Отечественной войны. Как известно, в партизанском движении на оккупированных территориях Советского Союза участвовало свыше миллиона человек – более 6 тыс. отрядов. Треть из них была сформирована советской внешней разведкой. В их рядах сражались Герои Советского Союза Николай Иванович Кузнецов, Виктор Александрович Лягин, Дмитрий Николаевич Медведев, Надежда Викторовна Троян, Герой России Алексей Николаевич Ботян и многие другие. Эти люди несли справедливое возмездие палачам нашего народа. Многие партизаны отдали жизнь в неравной борьбе с фашистами и их пособниками. 

Павел Судоплатов и Наум Эйтингон были командированы из внешней разведки в Особую группу при наркоме внутренних дел СССР, позже преобразованную в 4-е управление НКВД, которое занималось организацией разведывательной деятельности и диверсий в тылу врага. Павел Анатольевич занял должность начальника управления, а Наум Исаакович стал его заместителем. 

Это были очень профессиональные, умные, опытные разведчики с выдающимися организаторскими талантами. Не случайно именно они – единственный раз в истории нашей Службы – удостоились полководческой награды, ордена Суворова 2-й степени, присваиваемого командирам крупных воинских подразделений (на уровне корпуса, дивизии или бригады) за выдающиеся успехи в деле управления войсками и отличную организацию боевых операций. 

Эти награды были получены Судоплатовым и Эйтингоном за безупречное проведение операций «Монастырь» и «Березино», в ходе которых до противника доводилась стратегическая дезинформация, принимаемая во внимание немецким командованием при планировании летних и зимних кампаний вермахта 1942–1943 годов. Так что полагаю несправедливым по отношению к памяти этих выдающихся людей говорить о них как о руководителях неких групп «ликвидаторов». 

– С какого времени советская разведка перестала проводить такие операции? 

– Решение о нецелесообразности проведения специальных операций было принято на государственном уровне более 60 лет назад, то есть еще в конце 1950-х годов. Оно стало обязательным для всех спецслужб Советского Союза. В Российской Федерации с 1997 года и по сию пору действует мораторий на применение смертной казни: высшая мера наказания в мирное время не применяется. 

Накануне войны 

– Каким был масштаб репрессий 1930-х годов в разведке и как репрессии отразились на ее деятельности? 

– Не стану скрывать, что в период политических репрессий 1935–1937 годов советская внешняя разведка оказалась существенно ослаблена. В Центре оставалось не более половины личного состава, причем особенно острым был дефицит руководящих кадров. Известно, например, что в 1938 году из центрального аппарата внешней разведки руководству страны в течение 127 дней не докладывалось вообще никакой информации. Там попросту не было ни одного должностного лица, имеющего право подписывать документы, направляемые в высшие инстанции. 

Кроме того, в 1938 году было ликвидировано значительное число нелегальных резидентур, а в легальных оставалось лишь по несколько человек – как правило, молодых и малоопытных работников на технических должностях. В результате за этот период были утрачены связи со многими ценнейшими источниками информации, причем некоторые безвозвратно.  

– Перед войной Иосиф Сталин получал из разных источников разную информацию и о планах Германии в отношении СССР, и о сроках начала войны. Почему он до самого конца не верил докладам разведчиков? Считаете ли вы это его серьезнейшей ошибкой? И можно ли говорить в этой связи, что германская разведка переиграла нашу, не дав Сталину правильно оценить поступающую информацию? 

– Полагаю неверным утверждение, что нацистская внешняя разведка переиграла советскую накануне Великой Отечественной войны. За неполные шесть месяцев 1941 года руководству страны было направлено больше сотни материалов о готовящемся нападении. Более того, как пишет в своих воспоминаниях Павел Михайлович Фитин, руководивший в то время нашей внешней разведкой, 17 июня 1941 года он и тогдашний нарком госбезопасности Всеволод Меркулов были на приеме у Сталина, где Фитин лично докладывал о неминуемом нападении Германии в самое ближайшее время. Сталин выслушал его и дал указание еще раз проверить надежность источников доложенной информации. 

Следует отметить, что в силу сложившейся в стране обстановки Павлу Михайловичу требовалось немало мужества, чтобы взять на себя личную ответственность за достоверность информации и надежность ее источников. Так что могу сказать с уверенностью: внешняя разведка накануне Великой Отечественной войны полностью выполнила свой долг. 

Что касается причин, по которым Сталин не внял многочисленным предупреждениям разведки, да и так ли это было на самом деле, – это тема для особого исторического исследования, и, скорее всего, даже не одного. 

– Известно, что секрет атомной бомбы перестал быть монополией США в том числе благодаря усилиям советской разведки. Можно ли назвать еще какие-то эпизоды, когда наша разведка изменила ход истории? 

– Таких эпизодов немало. К ним относится, например, выявление советской внешней разведкой неоднократных попыток ведения нашими западными союзниками сепаратных переговоров с Германией на заключительном этапе Великой Отечественной войны. Благодаря добытой информации руководство Советского Союза смогло пресечь эти контакты и довести дело до Нюрнбергского трибунала. В этом году мы отмечаем 75-летие начала Суда народов. На этом громком процессе осуждению подверглась не только политическая верхушка Третьего рейха, но и сама нацистская идеология, ее жестокие, бесчеловечные принципы. Выработанные тогда подходы определяют наши представления о должном и недопустимом в международной политике по сей день. 

Столкновение мировоззрений

 – Какую роль в деятельности нашей разведки играли просоветски настроенные иностранцы? 

– Возникновение любой идеологии – не случайность. Оно отражает изменение общественных потребностей, чаяния определенных социальных групп. Начало XX века характеризовалось всеобщим разочарованием в принципах тогдашнего общественного устройства, ввергнувшего Европу в бездну Первой мировой войны. Сильное недовольство людей вызывала и послевоенная экономическая ситуация – массовая безработица, гиперинфляция. Поэтому Советский Союз – носитель новой, социалистической идеологии – снискал симпатии значительной части мира, что, конечно, положительным образом сказалось и на работе нашей внешней разведки.

 Одновременно с коммунистической идеей на мировой политической арене стал набирать силу фашизм – эгоистичная, агрессивная и мракобесная идеология. Истоки популярности нацистских лидеров в Германии следует искать в несправедливых и унизительных условиях Версальского мира. Приходят на ум слова Михаила Юрьевича Лермонтова: «Зло порождает зло». Современники этих событий – простые рабочие, журналисты, писатели, деятели культуры, ученые – быстро определились в своих симпатиях и антипатиях. Многие из них не восприняли идеи нацизма, что подтолкнуло их к оказанию помощи СССР, в том числе в форме сотрудничества с советской внешней разведкой. 

В этот период сформировалась целая плеяда подданных иностранных государств, ставших настоящими легендами нашей внешней разведки, профессионалами самого высокого класса. В начале 1930-х годов – Арнольд Дейч, Ким Филби, Дональд Маклейн, Энтони Блант, Гай Бёрджесс, Джон Кернкросс. Ближе к 1940-м 

– Вилли Леман, Арвид Харнак, Харро Шульце-Бойзен, Африка де лас Эрас, Клаус Фукс. В 1950-х – Джордж Блейк и другие. Рассказ об их вкладе в обеспечение безопасности нашей Родины займет немало времени, но, поверьте, эти люди более чем достойны благодарной памяти. 

– А сегодня? Есть ли сейчас те, кто помогает нам по личным убеждениям? И в чем состоят такие убеждения, ведь идеология рухнула? 

– Сегодня мы живем в серьезно изменившемся мире, где прежние идеологии, выполнив свою историческую функцию, уступили место новым, более гибким и сложным. Справедливо было бы назвать их мировоззренческими платформами, своего рода наборами ценностей. Они задают сегодня ориентиры развития, в том числе и в сфере международных отношений. Хочу вам сказать, что в мире есть много непредвзято мыслящих людей, которым импонирует стремление России строить многополярный мир на принципах суверенитета, равенства и взаимоуважения. Именно на таких иностранных граждан ориентирована наша Служба.

 – В советское время существовало понятие «главный противник». Есть ли такое понятие сейчас? 

– Сегодня Служба внешней разведки Российской Федерации действует на основании и в рамках Федерального закона от 10 января 1996 года № 5-ФЗ «О внешней разведке». В нем такого понятия нет.

 «Страна должна знать своих героев» 

– Период конца 1980-х – начала 1990-х был не самым простым и в истории нашей страны, и в истории внешней разведки. Какую роль в сохранении Службы сыграл первый директор СВР России Евгений Максимович Примаков? 

– Не секрет, что в начале 1990-х годов в России нашлись горячие головы, которые, неверно истолковав произошедшие геополитические перемены, убедили себя в том, что потребность во внешней разведке теперь отсутствует. Звучали даже предложения о расформировании нашей Службы. Большинство моих коллег считают, что назначение Евгения Максимовича Примакова на должность директора СВР России, его авторитет и глубокое понимание стоящих перед разведкой задач воспрепятствовали такому ходу событий. 

С именем Евгения Максимовича связывают многие изменения в деятельности нашей Службы. В частности, он всегда был сторонником разумной открытости – не в ущерб, конечно, государственной тайне. Примаков подчеркивал, что страна должна знать своих героев, а налогоплательщик – быть в курсе, на что тратятся его деньги. Именно тогда самое закрытое ведомство России стало информировать широкую общественность о своей деятельности. Примером может служить настоящее интервью, совершенно немыслимое в период, предшествовавший приходу в Службу Евгения Максимовича. 

– Через сколько лет деятельность разведки становится историей? Каков срок, после которого можно рассказывать о подвигах героев невидимого фронта? И есть ли сюжеты, которые не будут рассекречены никогда? 

– Внешняя разведка – это уникальная область деятельности, к которой неприменимы шаблоны. Мы придерживаемся индивидуального подхода к каждому эпизоду своей работы, поэтому и в данном случае не опираемся на какое-либо единое правило. Скажу лишь, что никогда – это чересчур много. У любых тайн есть свои сроки давности, по истечении которых они сами собой становятся достоянием истории. 

– О каких победах сотрудников уже российской Службы внешней разведки можно рассказать сегодня? 

– В январе этого года были преданы гласности имена нескольких выдающихся разведчиков-нелегалов. Среди них – Герой России Юрий Анатольевич Шевченко, Тамара Ивановна Нетыкса и Людмила Ивановна Нуйкина, которые сегодня свободно общаются с журналистами. Именно они лучше кого бы то ни было могут рассказать о своей работе. Так что тем, кто интересуется этой темой, могу посоветовать лишь одно: следите за публикациями в прессе и передачами на федеральных каналах. 

«Отечество, доблесть, честь» 

– Высшая каста любой разведки – нелегалы. Сколько лет уходит на их подготовку? К чему нужно быть готовым тому, кто хотел бы посвятить себя этому делу? 

– На подготовку нелегала уходит несколько лет. Желающему ступить на эту стезю нужно быть готовым к тяжелой и интенсивной учебе – освоению иностранного языка на уровне родного, изучению огромного объема страноведческой информации, специальных дисциплин, формированию жизненно важных профессиональных навыков. Полагаю, что главное на этом этапе – готовность полностью изменить свою жизнь, поменять круг общения и знакомств. Это требует немалой самоотверженности. 

– Какие принципы лежат в основе подбора кадров? И как попасть во внешнюю разведку? Берут ли туда «инициативников»?

– Рекомендовал бы предварительно ознакомиться с открытой информацией на сайте Службы. Там есть специальный подраздел – «Как стать разведчиком», где каждый может оценить, насколько он соответствует предъявляемым требованиям. Там же размещена анкета, которую требуется скачать, распечатать и заполнить, а также приведен список необходимых документов. Этот пакет можно принести в Пресс-бюро СВР России лично или направить туда заказным письмом. Адрес указан на сайте. 

– Как бы вы сформулировали главные профессиональные заповеди разведчика – то, без чего невозможно служить в российской разведке?

– У меня есть хороший товарищ, с которым мы вместе работали в Брюсселе еще в 1980-х годах, – Анатолий Пшеничный, очень сильный оперработник, но еще и поэт-песенник, член Союза писателей России. У него много стихов, которые посвящены разведке, нашей службе. Я приведу только одно четверостишие, которое я запомнил давно и храню в своей памяти. Оно отражает мотивацию тех, кто принимает решение идти на службу в разведку: 

Кто-то целил в карьеру метко,

Кто-то полнить спешил казну.

Мы же просто пошли в разведку

За Россию, за нашу страну. 

Согласитесь, емкие слова. Действительно, в разведывательную службу идут, конечно, не за деньгами, не за известностью, а руководствуются высоким гражданским чувством – чувством любви к земле своих предков, любви к своему Отечеству и желанием это Отечество защищать. 

В начале сентября этого года на территории штаб-квартиры внешней разведки была открыта замечательная, на мой взгляд, скульптурная композиция, посвященная столетию Службы. На ее постаменте начертаны важные для нас слова: «Отечество, доблесть, честь». Эти три слова очень точно отражают кредо нашей разведки. 

Молодой Жак

Первым начальником Иностранного отдела ВЧК стал Яков (Акоп) Давтян – революционер, дипломат, сын мелкого торговца из армянского села под Нахичеванью. Родившийся в 1888 году, он еще в старших классах тифлисской гимназии вступил в партию большевиков. В Петербурге был арестован за революционную деятельность. В 1908-м эмигрировал в Бельгию, где получил инженерное образование. Тогда его знали под псевдонимом Молодой Жак. В Европе он вошел в круг соратников Владимира Ленина. В Россию вернулся в 1918 году. 

При создании ИНО ВЧК Феликс Дзержинский обратил внимание на Давтяна, учитывая его связи за рубежом, в европейском социалистическом движении, а также знание языков, конспиративные таланты и изворотливый ум. Превратившись в Якова Давыдова, Давтян возглавил новый отдел. За короткий срок он разработал структуру ИНО. В августе 1921-го был отозван в Наркомат иностранных дел. После этого Давтян совмещал дипломатическую и разведывательную работу. В частности, будучи советником полпредства в Китае, руководил там разведгруппами в качестве резидента. В 1934 году стал полпредом в Польше. В 1938-м он был расстрелян «за участие в контрреволюционной организации», реабилитирован в 1957 году.

В центре монумента, открытого в сентябре этого года на территории штаб-квартиры Службы внешней разведки в московском районе Ясенево, – фигуры молодых людей, семейной пары, которая, пройдя специальную подготовку, получила первое в жизни оперативное задание. Перед ними – арка, на вершине которой размещена эмблема СВР. Автор памятника, названного по девизу внешней разведки «Отечество, доблесть, честь», – народный художник России скульптор Андрей Ковальчук. 

На стороне пилонов арки, обращенной к молодой чете, отлиты в бронзе славные страницы вековой истории Службы, а также портреты легендарных разведчиков разных лет. Это, в частности, руководитель внешней разведки в годы Великой Отечественной войны Павел Фитин, сотрудники разведки Николай Кузнецов, Дмитрий Медведев, Иосиф Григулевич, Кирилл Орловский, Алексей Ботян, Исхак Ахмеров, Иван Агаянц, Геворк и Гоар Вартанян, члены «Кембриджской пятерки» Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Бёрджесс, Энтони Блант и Джон Кернкросс, «атомные» герои-разведчики Леонид Квасников, Александр Феклисов, Анатолий Яцков, Владимир Барковский, Моррис и Леонтина Тереза Коэн, Рудольф Абель (Вильям Фишер) и Африка де лас Эрас. Здесь же – портреты знаменитых Конона Молодого, Джорджа Блейка, Алексея Козлова и прославленного начальника советской нелегальной разведки Юрия Дроздова. Запечатлены на памятнике и образы разведчиков, имена которых СВР рассекретила только в этом году, – Евгения Кима, Виталия Нетыксы, Владимира Лохова, Виталия Нуйкина, Юрия Шевченко и Михаила Васенкова. На внешней стороне пилонов нашли место стилизованные виды столиц ведущих государств, что символизирует работу российской разведки по всему миру. Открывая памятник, директор СВР Сергей Нарышкин отметил: «Новая скульптурная композиция призвана увековечить память обо всех героях и тружениках разведки. Она важна еще и как зримый образ неразрывной связи каждого из нас с Родиной, службой, товарищами по оружию». Он также подчеркнул: «Уверен, что этот памятник, на котором изображен герб нашей Службы, по праву станет одним из ее главных символов». 

Журнал «Историк» благодарит председателя Правления РИО Константина Могилевского и руководителя Пресс-бюро СВР России Сергея Иванова за помощь в подготовке материала