СЕРГЕЙ ГОЛОВ: «ШТУРМ ДВОРЦА АМИНА МНЕ ПРИСНИЛСЯ ВСЕГО ЛИШЬ РАЗ»

Сергей Александрович Голов – человек уникальной судьбы. Он мог бы стать врачом. Или прославленным спортсменом. Исследователем или профессиональным путешественником. Но вылечив сотни людей, выиграв множество спортивных состязаний, покорив не одну горную вершину и бурную реку, он в итоге связал свою жизнь с разведкой.  Знаменитую операцию по взятию дворца Амина в Афганистане многие ее участники считают венцом своей деятельности.  А Сергей Голов, награжденный за этот штурм орденом Ленина, делом всей жизни считает свою работу на Курсах усовершенствования офицерского состава (КУОС). Возглавляя это легендарное подразделение, полковник Голов десять лет поставлял спецназу внешней разведки уникальные кадры, способные выполнить любую задачу в любой точке мира.

Его университеты

Сергей Александрович не верит в судьбу, высшие силы и случайности. Он считает, что каждый человек – хозяин своей биографии и что характер куется с младых ногтей.

– В мою память врезалось такое воспоминание: мне лет девять, дедушка дает задание привести домой корову, которая весь день где-то паслась,- улыбается наш герой. – Я знал, что корова забредала на кладбище и очень боялся ее искать. Но, преодолевая собственные страхи, пошел туда и привел буренку домой. Так повторялось изо дня в день, в итоге я совсем перестал бояться…

Маленький эпизод, но весьма характерный для нашего героя – так и закалялся его характер – в преодолениях… Большой человек с крупными руками и веселыми, смеющимися глазами – даже в свои почти 80 он выглядит мощно и надежно. Про таких говорят «как за каменной стеной».

Родившийся в начале Великой Отечественной войны, 6 июля 1941 года, он конечно, совсем ее не помнит, но мамины рассказы о том, как она его, младенца, прятала под двумя матрасами во время воздушных ударов, до сих пор бередят его душу:

–  Мой отец преподавал в саратовском пограничном училище, а жили мы недалеко от аэродрома, вот немцы и бомбили нас…

Суровое воспитание, учеба в том же училище, где преподавал отец, но на медицинском факультете, первый разряд по самбо – это все тоже из области преодоления, ведь поначалу рос вялым, инертным, не мог сдать физподготовку, его даже грозились отчислить. А потом…

Смешливые глаза уже хохочут:

– Физрук училища, оценив мои «габариты», поставил «цирковой» номер – я стоял внизу, на моих плечах – товарищ, и мы проделывали всякие трюки в стиле комиков Пата и Паташона. Нас с этим номером возили по подшефным школам, и мы имели большой успех…

Был в жизни Голова и «тюремный опыт». На третьем курсе медицинского факультета из-за острой нехватки  медперсонала в местах лишения свободы его отправили попрактиковаться как фельдшера в саратовскую тюрьму.

– Помню, как заступил на дежурство 12 апреля 1961 года – в день запуска космического корабля с Юрием Гагариным. На всю тюрьму Левитан по радио объявил: «Работают все радиостанции Советского Союза!». Вы бы видели, как изменились лица зеков: «Только бы не война!». Всех бы ведь в штрафные батальоны загребли…

Чего только он ни навидался в тюрьме! Оказывал помощь зекам, которые засыпали себе в глаза толченое стекло или стружку от химического карандаша, спасал тех, кто прибивал мошонку к табуретке, глотал шахматы – все они пытались попасть в больницу, отдохнуть, подкормиться… …

– Встречаться приходилось и с приговоренными к высшей мере наказания. Удивительно, даже они цеплялись за жизнь до последнего и прилежно глотали порошки, если вдруг простужались. Помню, как нас в училище подняли по тревоге, потому что из тюрьмы бежало пять заключенных. В одного из них часовой успел выстрелить. Когда милиционеры его обнаружили, оказалось, что у него пулей навылет пробило шею. Много лет спустя в Афганистане я оказывал помощь сотруднику группы «А» Алексею Баеву, у которого было аналогичное ранение… Вот так все закольцовано в жизни – какие-то происшествия готовят тебя к будущим событиям, позволяют накопить опыт, натренировать реакцию.

Потом у Голова была работа в лазарете, изучение рентгенотехники, все это тоже пригодилось и в спецназе, и на КУОС. Затем – Московский институт физкультуры и спорта, факультет лечебной физкультуры и одновременно  весьма успешная карьера самбиста, которая продолжалась до травмы колена. Когда со спортом пришлось завязать, в его жизни появилось другое увлечение – походы.

– Где только мы с друзьями не побывали: на Валдае, в приполярном Урале, на реке Чаткал в Киргизии, на Таймыре, пять раз на Кольском полуострове, из них трижды зимой. Строили вигвамы, сплавлялись на байдарках. Самым суровым выдался месячный поход в Забайкалье, в поселок Чара – там находится одно из крупнейших в мире месторождений меди. Мы должны были испытать маршрут, чтобы понять, можно ли его рекомендовать другим туристам: снега там – по пояс, спуски по кедровому стланику – как на трамплине, опасные.

Во всех походах я выполнял функции врача и получил колоссальный опыт, в том числе опыт выживания. Я, кстати, кандидат в мастера спорта по туризму.

Старик Цвигун его приметил

Как бы Сергей Александрович не отрицал роль случая, но в его жизни все-таки происходили чудесные совпадения. Закончив институт, он получил приглашение поработать в отделении врачебного контроля и лечебной физкультуры в Центральной поликлинике КГБ. Довольно быстро на него  вышли с предложением: «В управлении кадров образуется спецотдел, а ты мастер спорта по самбо, нам нужны такие люди». Ему 23 года, подумал, почему бы не попробовать? В отделе учебных заведений прошел огневую подготовку, обучился навыкам рукопашного боя, но и о врачебных обязанностях не забывал. И тут-то они и пригодились:

– Как-то меня вызывают: заболел первый заместитель председателя КГБ СССР Семен Цвигун, ему сделана операция, необходимо восстановление, занятия физкультурой, но он никого к себе не допускает, кроме сотрудников комитета. Я стал к нему приезжать – по вечерам, после изнурительных тренировок, после дежурств, в выходные… Делал массаж, показывал упражнения. Цвигун привык ко мне, расположился и однажды спросил, о какой работе я мечтаю. Я ответил: «Об оперативно-боевой». Так, по рекомендации высокого чиновника, я в 1974 году попал в группу «А» – ту, что потом стали называть «Альфой».

В группу я пришел вторым – после Роберта Петровича Ивона. Мне сразу же поставили задачу: у тебя медицинское и физкультурное образование, ты владеешь приемами самбо, начинай создавать программу подготовки специалистов для борьбы с терроризмом. И я отправился в библиотеку – изучать опыт английской и немецкой разведок. Вспомнил и о методах тренировок наших фигуристов Белоусовой и Протопопова: он надевал на партнершу свинцовый пояс и подбрасывал ее, делал разные поддержки, привыкая к силовым нагрузкам. Когда же фигуристы выходили на соревнования, то без многокилограммового груза трюки выполнялись легко, играючи.

Я разработал методику, начали тренироваться. Будущие бойцы группы «А» – в основном самбисты и лыжники, а тут я на них надеваю 16-килограммовые бронежилеты, и мы в них играем в футбол, волейбол, разве что плаванием не занимаемся. Тяжело приходилось, но методика оправдала себя – альфовцы потом отличались от других подразделений особенной выносливостью.

Почему вообще возникла необходимость в формировании такой группы? Терроризм уже начал расползаться по миру: в 1972 году, во время проведения мюнхенской Олимпиады, члены палестинской террористической организации захватили в заложники израильских спортсменов. В 1977 году палестинцы угнали немецкий самолет и держали в заложниках пассажиров пять суток, пока в Могадишо их не освободил спецназ ФРГ. Надо было быть готовыми к таким вызовам….

– В СССР в 1970-е тоже произошел неприятный инцидент: иностранные студенты, учившиеся в Москве, забастовали у посольства Ганы, требуя отставки посла, мы должны были его защитить. Группа «А», и я в ее составе, выехали к посольству, принялись разгонять студентов, они сопротивлялись, кому-то пришлось дать тычка. Мимо проходила бабушка, спрашивает: «Сынки, что здесь творится?», отвечаю: «Съемки фильма о том, как в США выборы проходят».

Ну а самый жесткий случай произошел в марте 1979 года, когда в наше отделение поступил сигнал: установленный разведчик, второй секретарь посольства США в СССР Р.Прингл провел на территорию дипломатического представительства неизвестного гражданина, который вдруг расстегнул куртку и, держа руку на взрывном устройстве, принялся кричать, что взорвет всех, если ему не предоставят возможность улететь в США. Мы выехали на объект. На месте выяснилось, что террорист Юрий Власенко неадекватен, в переговоры не вступает, держит руку на взрывном устройстве и… читает стихи. Группа Роберта Ивона приступила к его обезвреживанию и оказалась в заложниках, а я, вооруженный пистолетом с глушителем, остался за пределами комнаты, в которой они все находились. Получаю команду ранить террориста, чтобы он от боли расслабился, и наша группа смогла бы его задержать. Я выстрелил в плечо и кисть, но Власенко успел нажать на взрывное устройство, мимо меня пронеслись рамы, решетки, осколки… Террорист «обезопасил» себя бронеплитой, от которой, по его расчетам, должна была пойти взрывная волна, но она пошла в обратную сторону и раздавила ему внутренние органы. В машине скорой помощи он скончался…

А Голова за эту операцию поощрили вторым окладом.

– С нашей стороны участвовало не более 100 человек: 30 альфовцев (подразделение «Гром»), «мусульманский батальон» (ГРУ Генштаба Минобороны) и отряд особого назначения «Зенит» (офицеры специального резерва КГБ), а противостояли нам несколько сотен охранников Амина. Благодаря тщательной подготовке операция шла всего 45 минут. Нас распределили по пяти экипажам БТР, я руководил одним из них. Двинулись под обстрелом, и тут у нас сбегает водитель – парень из «мусульманского батальона», испугался. Времени расстраиваться не было, каждый из нас мог сам сесть за руль, но сбежавший вернулся – снаружи было страшнее. Продолжили движение, из Тадж-Бека по нам стреляли из всех видов оружия, мы уничтожили охранный пост. На подступах к дворцу среди наших было уже много раненых, погиб Геннадий Зудин.

Мы вошли в здание, осматривая каждую комнату, встретили группу Григория Бояринова – они прорывались вперед, но все были ранены, включая Григория. Вместе мы взорвали узел связи, чтобы лишить афганцев возможности сообщаться.

Я дошел до второго этажа (на третьем был Амин), метнул гранату, она покатилась обратно к нам, успел метнуть вторую и накрыл собой ребят – Эвальд Козлов был без бронежилета, Яков Семенов в легком бронежилете… Идти дальше мне запретил командир «Грома» Михаил Романов, приказав заниматься ранеными. Я оказал помощь Валере Емышеву, помог уложить агонизировавшего Бояринова в машину…

Бой закончился, только мы выдохнули, как вдруг в лифте мелькнули огоньки. Ребята на нервах, кинули гранату – а это оказалась кошка, у нее горели глаза… Передышка была короткой, афганцы пошли танковой атакой, а у нас только ручные гранаты. Но тут включились наши зенитки-«шилки»… Раненые, мы лежали на морозной земле, пережидая обстрел, в результате я «заработал» двустороннее воспаление легких. Руки-ноги посечены, два осколка проникли под бронежилет и застряли под левой лопаткой… Потом, уже в Москве, в Институте Склифосовского, мне сказали: осколки попали в нервно-сосудистое сплетение и инкапсулировались, лучше их не трогать. Так и живу с ними…

После штурма родным сообщили о его смерти. Позднее выяснилось, что погиб рядовой Сергей Алексеевич Голов – не Александрович и не майор… Что пережила тогда мама нашего героя, трудно передать…

– Это был самый интересный этап моей биографии. Перед КУОС ставили задачу обучить подразделение боевой и интеллектуальной разведки «Вымпел», подготовить командиров групп – на особый период, чтобы не повторилась ситуация 1941 года, когда ощущалась острая нехватка в квалифицированном командном составе. Мы должны были выпустить такие кадры, которые бы справлялись с выполнением задач точно и в указанные сроки.

Слушатели КУОС должны были знать все виды отечественного и иностранного оружия, уметь метко стрелять, знать минно-подрывное дело, разбираться в психологии, а также в тактике действия оперативной группы, тактике партизанского движения, они должны были иметь воздушно-десантную, горную, легководолазную и медицинскую подготовку, уметь обращаться со связью. И при этом обладать навыками выживаемости в любых климатических условиях.

Куосовцев вывозили на тренировки в Лаос, Никарагуа, на Кубу – ребята учились продираться сквозь джунгли, спать в гамаках, стрелять определенным образом. Но самое главное –  преодолевать себя, собственные страхи, усталость.

 – Вспоминается забавный эпизод, – снова одними глазами смеется Голов.-  Во время одного учения ребята должны были совершить марш-бросок по гористой местности. Мы решили усложнить задачу – изготовили куклу весом в 60 кг, передали ее парням и сообщили: «У вас в отряде раненый».  В полном обмундировании, преодолевая препятствия, они тащили эту куклу на себе. Вконец вымотавшись, решили проявить смекалку и избавиться от куклы под благовидным предлогом, прислав нам сообщение: «Раненый скончался». Но мы, тоже не лишенные остроумия, ответили: «Бойцу присвоено звание Героя Советского Союза, так что его нужно похоронить с почестями». Вы бы видели, как потом, вернувшись с учений и выполнив все поставленные задачи, ребята пинали эту куклу ногами, выплескивая свое напряжение и злость…

 Жена

Быть спутницей разведчика – отдельная профессия. Заметила: многие из моих героев при всей их брутальности и суровости – нежные заботливые мужья. Вот и полковник Голов расцветает от удовольствия, когда спрашиваю, принимала ли участие его супруга – профессиональный психолог, занимавшийся подбором кадров для КГБ, в работе КУОС.

– Действительно, к помощи профессиональных психологов, в частности моей супруги Маины Петровны, прибегали в управлении «С» КГБ СССР, занимавшемся нелегальной разведкой. Изучая почерк, физиогномику сотрудников, проводя с ними тесты, специалисты определяли основные параметры их личности и степень их надежности. Кстати, методика наших психологов оказалась гораздо эффективней американской. Начальник нелегальной разведки Юрий Иванович Дроздов рассказывал о том, как на основании этой системы проводился набор кадров в группы «А» и «В».

Что касается психологической подготовки куосовцев, то Маина Петровна была с нами и на «базе», и сопровождала на всех учениях, стрельбах, переправах через горы. Она наблюдала поведение слушателей и вносила коррективы по ходу действия, ее выводы помогали нам оценивать возможности человеческого организма.

Помню, как во время учений один из парней пожаловался, что плохо переносит жару. Маина Петровна посоветовала вспомнить полученный на «базе» навык управления своим состоянием: «Вы должны себе внушить, что вам не жарко, что вы идете по прохладной аллее». Он так во время всех учений и приговаривал вслух: «Мне прохладно, мне прохладно…». Над ним все потешались, но сработало же! Человек способен многое себе внушить – если захочет, может терпеть боль, может в экстремальной ситуации выполнить те задачи, с которыми никогда не справился бы в обычных условиях…

Маина Петровна на курсах занималась тем, что выявляла у каждого из ребят их страхи, комплексы, любую неуверенность; потом погружала парней в проблемные для их психики ситуации – и блоки снимались. Лишившись страхов, они могли абсолютно трезво и рационально действовать во внештатных ситуациях.

Голов всегда выезжал на учения куосовцев и сам испытывал на себе то, через что должны были пройти его воспитанники. Однажды на занятиях в горах ребята должны были совершить скоростной спуск по отрицательному склону, фактически в пропасть. Смотрит – ходят парни кругами, но не спускаются. Тогда он надел на себя снаряжение и – вперед, а парни следом. Вот так личным примером тоже многое внушал.

Во время нашего общения Сергей Александрович звонил супруге, просил рассказать мне о нюансах своей деятельности. В трубке слышался бодрый голос, от меня тут же потребовали четких формулировок и конкретных вопросов… Мне очень захотелось с ней встретиться! Мы договорились об интервью, но вскоре пришло известие, что Маины Петровны не стало. Трудно себе представить, как эту потерю пережил Сергей Александрович…

О доблести, о подвигах, о славе….

За 10 лет полковник Голов обучил и воспитал большое количество спецназовцев. Были ли разочарования?

– Для меня дурнее поступка, чем бросить друга в тяжелой ситуации, быть не может, – говорит Сергей Александрович.- Однажды случилась некрасивая история: двое наших слушателей пошли в ресторан, отдохнули там крепко, один оставил другого в заведении и ушел. В целях конспирации мы своим слушателям выдавали не удостоверения, а справки с номером войсковой части. По этому номеру нас и нашли милиционеры, позвонили и сообщили: забрали вашего сотрудника, он заснул за столом… Созываю собрание, говорю: «Раз пошли вместе – должны и вернуться вместе. Если ты сегодня бросил товарища в ресторане, завтра оставишь в бою». В общем, моя рука не дрогнула – отчислил предателя. Но это были единичные случаи. В основном слушатели занимались с энтузиазмом, дружили искренне. Это было настоящее братство – куосовцы и сегодня встречаются как родные, обмениваются новостями…

Жизнь с риском для жизни, выполнение задач в «горячих точках»… Есть ли во всем этом смысл, ведь политики приходят и уходят, меняя курсы и судьбы целых стран?

– Защита интересов Родины – вот высшая цель, – убежден Голов. – Куосовцы и сегодня готовы отдать жизнь за страну, хотя многие и ушли из «органов», стали коммерсантами. Никто из них не предал государственных интересов даже в мутные девяностые, а ведь тогда многим спецназовцам предлагались огромные деньги.

Не могу не спросить человека, делавшего историю, о том, о чем давно думаю:

– Скажите, а спецназовцы не могли остановить распад страны? Не могли предотвратить предательства Вадима Бакатина, сначала развалившего КГБ, а потом сдавшего американцам схемы наших подслушивающих устройств в новом здании посольства США в Москве?

– Вопросы справедливые. Но мы не в Португалии живем, это там «Движение капитанов» в 1974 году свергло диктаторский режим Салазара. Мы же смотрели в рот своему руководству и ждали приказа выступить, а его не последовало. Когда на тебе погоны, и ты действуешь, не получив приказа, то кто ты после этого?

… Сразу после развала СССР КУОС был расформирован. Голов пережил это  с болью в сердце.

– Это было чрезвычайно безответственное решение, – считает он,-  если бы КУОС сохранили, мы бы избежали большого количества потерь в чеченскую кампанию: профессионалы боролись бы с бандформированиями и быстро бы их одолели. Но тогдашние руководители государства предпочли отправить на войну необученных мальчишек…

– А что сегодня? – спрашиваю,- насколько наши системы государственной безопасности отвечают мировым требованиям?

– Сегодняшнюю физическую подготовку спецназа разведки оцениваю высоко – на том же уровне, что была у нас, а техническая у них даже повыше. Мы проводили по шесть часов в тире без наушников, и многие из нас посадили себе слух. Нынешние спецназовцы оснащены современнейшим обмундированием, наушниками, защитными очками, у них на вооружении планшеты, компьютеры. И они получают приличные деньги за свою службу. Но, как и многие из нашего поколения, они гибнут. Потому что защищают интересы Родины.

Мы снова возвращаемся к теме Афгана.

– Оттуда все-таки нужно было вовремя уходить, – вздыхает Голов,- предоставив афганцам разбираться со своими внутренними делами самим. Впрочем, сегодня афганцы признают: вы честно воевали, а пришедшие вам на смену американцы – бесчестно. Какой-то киевский автор написал книгу о том, что советские войска там исключительно грабили и насиловали. Я пробыл в афганской в командировке полтора месяца и ничего подобного не видел.

Афганистан – интересная и непростая страна, чтобы контролировать ее, нужно знать местные обычаи, традиции. Афганские партийные работники учили людей пахать, а местное духовенство при этом игнорировали. «Обиженный» мулла в итоге внушал населению: взять землю у партийных – значит ее украсть (что для мусульманина грех) и отказывался освящать пахоту. Афганцам всегда было выгоднее выращивать мак, чем другие продукты. Наша ошибка состояла в том, что мы пришли туда строить социализм, а страна-то и сегодня средневековая. Там такое иной раз можно увидеть! Например, потомков воинов Александра Македонского – голубоглазых блондинов, и другие племена – смуглых, черноволосых… Мы не учли очень многих ментальных, религиозных нюансов и по сути похоронили там и свой социализм.

… Знаете, участники штурма не любят вспоминать о тех событиях. Слишком сильное было испытание для психики. Кто-то из ребят потом заливал стресс водкой и по этой причине покинул службу. Я расслаблялся при помощи спорта, походов и, видимо, затолкал эти воспоминания куда-то далеко в подсознание. А тут читал недавно книгу Ю. И. Дроздова «Вымысел исключен», и мне впервые за эти годы приснился Афганистан.

Напоследок не могу не спросить.

– Сергей Александрович, а вы понимаете, что вы герой? Снова смешинки в глазах:

– Я просто делал свою работу. Дело было вечером, делать было нечего…