Генерал-майор Соцков: накануне войны власти Польши считали главным противником СССР, а вовсе не Германию

К 70-й годовщине начала Второй мировой войны Служба внешней разведки России рассекретила серию архивных документов, посвященных главным образом предвоенной дипломатии Польши. О сборнике "Секреты польской политики. 1935-1945 годы" корреспонденту "Известий" Екатерине Забродиной рассказал его составитель ветеран СВР Лев Соцков. 

вопрос: Ранее вышел сборник рассекреченных документов разведки по Прибалтике. Что побудило вас заняться "польским вопросом"? 

ответ: Как известно, события, связанные с началом Второй мировой войны, нередко становятся предметом фальсификаций. В авангарде этого процесса оказалась группа государств, которые активно пытаются доказать, будто Советский Союз наравне с гитлеровской Германией несет ответственность за развязывание войны. В этих условиях работа с архивными документами особенно важна. 

Когда мы говорим о предвоенной ситуации в Европе, нужно помнить: Советский Союз до последнего выступал за создание системы коллективной безопасности, своего рода "второе издание" Антанты, что позволило бы совместными усилиями противодействовать гитлеровской агрессии. Именно этот вопрос обсуждался на Московских переговорах 1939 года между правительствами СССР, Англии и Франции. Мы готовы были обеспечить Восточный фронт — при том, что Лондон и Париж возьмут на себя обязательства на западном направлении. И принципиальным моментом, который не позволил выйти на конкретные договоренности, во многом стала позиция Польши. 

в: Известно, что подписание англо-франко-советского договора о взаимопомощи и военной конвенции (именно это предлагала Москва) затягивали прежде всего Лондон и Париж. 

о: Действительно, Англия и Франция вели переговоры крайне неохотно. Их правительства изначально были настроены не подписывать соглашения с Москвой. Не секрет, что Лондон был заинтересован в том, чтобы Германия втянулась в войну на востоке. Но когда Советский Союз сформулировал серьезные предложения и был готов отрядить на борьбу с вермахтом 136 дивизий, 5 тысяч танков, 5 тысяч самолетов и так далее, именно Варшава наотрез отказалась пропустить наши войска через свою территорию в случае нападения Гитлера. Поляки не хотели с нами договариваться — при том, что Москва не ставила, к примеру, вопрос о размещении своих военных баз, как это было в довоенной Прибалтике. 

в: В 1938-м Польша также заблокировала проход советских войск для оказания помощи Чехословакии. 

о: Правда, тогда на чехов надавили, и в итоге они сами отказались от нашей помощи. Тем более что союзнические обязательства Москвы вступали в силу только после выполнения таковых Парижем. Но факт остается фактом. Между прочим, мы тогда были готовы перебросить чехам два полка истребительной авиации. Но поляки заявили, что будут сбивать эти самолеты! Не нужно забывать и о том, что Польша также приняла участие в разделе Чехословакии. 

Уже после Мюнхена и провала московских переговоров в августе 1939 года Советскому Союзу ничего не оставалось, как принять предложение немцев. При том, что мы последними получили от Гитлера эти бумажные гарантии. Пакт Молотова-Риббентропа был в тех условиях вынужденным шагом, который позволил оттянуть неизбежную войну почти на два года. 

Возвращаясь к переговорам в Москве, приведу любопытный эпизод. Когда нарком обороны Климент Ворошилов спросил англичан и французов, как мы сможем вступить в боевое соприкосновение с вермахтом, те предложили ему договариваться с поляками. На что нарком ответил: "Это невозможно — мы поляков хорошо знаем". Так вот за этой ворошиловской фразой скрывалось то обстоятельство, что в распоряжении советского руководства было много польских документов. 

в: Какие из них вошли в сборник? 

о: Это записи бесед послов и их доклады в центр, документы Генштаба Польши, аналитические обзоры польской политики и многое другое. Значительная часть документов посвящена польско-германским отношениям в предвоенные годы. Подход Варшавы особенно ярко прослеживается в беседах польского руководства, в частности маршала Эдварда Рыдз-Смиглы с Германом Герингом, который посещал республику в 1935 и 1937 годах. Именно тогда стороны достигли "джентльменского соглашения" о том, что Польша поддержит требования Германии о снятии ограничений по вооружениям, а также идею аншлюса Австрии. Все это есть в документах. 

Со своей стороны Геринг заверил Рыдз-Смиглы, что Германия не претендует на польские территории, и выразил готовность совместно противодействовать политике Советского Союза. Как выразился "нацист номер два" об "угрозе с востока", опасность для обеих стран представляет "не только большевизм, но и Россия как таковая" — независимо от политического строя. По его словам, здесь интересы Варшавы и Берлина всецело совпадают, и "Польша может рассчитывать на помощь Германии". 

в: И какова была реакция польского маршала? 

о: Он полностью поддержал Геринга. Рыдз-Смиглы заявил, что "в случае конфликта Польша не намерена становиться на сторону СССР, и по отношению к СССР она все более усиливает свою бдительность". 

в: Красноречивые заявления. Но не свидетельствуют ли они о том, что Варшава вынуждена была таким образом лавировать, имея все основания опасаться агрессии со стороны рейха? 

о: К вопросу о том, чего боялись поляки. В сборник вошли донесения польского посла в Вашингтоне Ежи Потоцкого в Варшаву. В одном из них он сообщает о своей беседе с госсекретарем США Корделлом Хеллом. Они обсуждали, чего можно ждать от Гитлера и как противостоять нацистской агрессии. Обратите внимание — дело было за полтора года до начала войны. Так вот Потоцкий, имея установки своего правительства, заявил, что не видит для Польши никакой опасности со стороны Германии! Читаешь — и просто не веришь своим глазам. 

Правда, дипломат признал, что "немецкое влияние концентрируется на Австрии и судетских немцах в Чехословакии". Но, по его словам, дело вряд ли дойдет до вооруженного конфликта и наверняка ограничится "некоторой позитивной постановкой этих вопросов со стороны Гитлера". Одновременно Потоцкий пытался убедить госсекретаря в том, что главное — исключить Советский Союз из "группы демократических государств", которые могут создать противовес фашистским устремлениям. В другом письме он выказал крайнее раздражение тем, что в США считают Красную Армию чуть ли не единственной силой, которая способна оказать реальное сопротивление Гитлеру. 

Как сообщал наш источник в Варшаве, прогерманская ориентация тогдашнего главы МИД Польши Юзефа Бека была просто гиперболической. А один из руководителей польского МВД в развитие бесед с Герингом выезжал в Германию для контактов с гестапо — изучать материалы о деятельности Коминтерна. 

в: Получается, что руководство довоенной Польши больше всего заботилось о нейтрализации советской угрозы, а отнюдь не германской? 

о: Пожалуй, самый яркий пример — это документ польского Генштаба 1937 года "О работе разведки против СССР". В нем ставилась задача дестабилизировать внутриполитическую обстановку в СССР через работу с национальными элитами, которые эмигрировали из страны. То есть с точки зрения польского Генштаба "борьба с Россией" была одной из первостепенных задач. Речь идет о реорганизации группы "Прометей", созданной поляками еще в 1929-м. Теперь ей предписывалось всеми силами способствовать "распаду Советской империи на национальные элементы и племена", а также вызывать "брожение националистического характера на тех территориях, где население проявляет пассивность". 

Эти и многие другие документы проливают свет на то, как формировалась политика Варшавы в предвоенные годы и почему она заняла непреклонную позицию в отношении наших предложений на московских переговорах. Конечно, неправильно было бы возлагать на Польшу всю ответственность за их провал. Но все же она сыграла определенную роль в том, что антигитлеровскую коалицию не удалось создать еще до 1 сентября 1939 года.