Обмен по выгодному курсу
13 Марта 2008
Сергей МАСЛОВ
Асу советской разведки немцу Хайнцу Фельфе исполняется 90 лет
Однажды мы очень эффектно прокатили западногерманскую разведку — БНД. В навалившемся вечернем сумраке 17 февраля 1969 года доставили пойманных зарубежных "туристов" от шпионажа, можно сказать, до самого дома — до тогдашней германо-германской границы.
По команде от КПП Херлесхаузен автобус, набитый немецкой и американской шпионской братией, как кошелек мелочью, тронулся в сторону Запада. Навстречу ему проехала легковушка, в которой сидел лишь один пассажир, человек, которому цены не было. Его имя — Хайнц Фельфе.
Для нас он в Западной Германии значил практически то же самое, что Ким Филби в Великобритании. Долгие годы суперагент советской разведки Фельфе возглавлял в БНД основной "русский" отдел: "Контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ". Обмен произошел по "курсу" 21 к одному. Если бы наша экономика работала столь же эффективно, как разведка...
Самому мне не посчастливилось быть знакомым с и ныне здравствующим Хайнцем Фельфе. Таковы уж бывают обстоятельства. Но о Фельфе (изначальный псевдоним — Герхард, который потом в целях конспирации поменяли на Курт) мне много рассказывал замечательный наш разведчик Виталий Викторович Коротков. Он непосредственно руководил работой Фельфе, был его куратором. Эта сложившаяся "спарка" асов демонстрировала чудеса высшего пилотажа в разведке. Но каким образом она сложилась?
Ужасов войны Фельфе не видел, переступив в середине смертельной всемирной схватки порог VI управления РСХА — Главного управления имперской безопасности. Т.е. перед Фельфе открылись врата ведомства Шелленберга, руководившего политической разведкой. Шеф обласкал новичка. Вскоре после зачисления Фельфе на службу Шелленберг вызвал его для откровенной личной беседы. Фельфе был почти уверен, что речь пойдет о его рапорте Гиммлеру. В нем предлагалось провести исследовательские работы по производству гормонального препарата, который можно было бы выгодно продавать в Швейцарии и за счет этого снабжать разведку дефицитной валютой.
— Ах, это вы Фельфе, вот вы какой, — сказал приветливо, но без интонаций кота Матроскина в голосе Шелленберг. — Ну что ж, вы неплохо начинаете. В 25 лет начальник отдела. Поздравляю. Могу обрадовать, ваш рапорт одобрен рейхсфюрером.
По словам Короткова, работалось ему с Фельфе очень легко. Потому как - профи! Но любви с первого взгляда в разведке не бывает. Про любовь Виталий Коротков вспомнил неспроста. Потому что вербовка агента — материя едва ли не более тонкая, чем прелюдия назревающего романа. Знаю, кого-то само слово "вербовка" может слегка коробить. Но у немцев с этим, поверьте, все обстоит гораздо проще. Ведь "вербовка" — это от немецкого глагола "анвербен", т.е. привлекать кого-то на свою сторону. По-немецки даже невесту можно вербовать, то есть бороться за ее благосклонность.
При подходе к Фельфе было решено действовать через агента-немца Ганса Клеменса, давнего его приятеля. Тот мог позволить себе говорить с Фельфе без заходов издалека. В конце лета 1950 года Клеменс во время задушевной беседы в ресторане надавил на болевую точку Фельфе, отсидевшего в английском плену полтора года, что оставило в его душе тяжелый осадок. Клеменс сказал ему: "Хайнц, я не собираюсь тебя агитировать. У тебя своя голова. Но русские не доказывают немцам, что мы, немцы, дерьмо. В отличие от американцев и англичан". Фельфе поставил условие: он должен был лично встретиться с сотрудниками советской разведки. Такая встреча состоялась через месяц и стала переломным моментом во всей его судьбе.
Сработали старые связи, и уже поздней осенью Фельфе приступил к работе в ОГ — "Организации Гелена", названной по имени "отца" этого разведывательного ведомства, переименованного позже в БНД. Рейнхард Гелен бессменно руководил им до 1968 года. В 1961 году, когда в мире разразился грандиозный скандал по поводу сбитого над Уралом американского самолета-шпиона У-2, журналисты терзали западногерманских политиков вопросом о том, не собирается ли ФРГ приобретать У-2 у американских союзников. Был ответ, запомнившийся всем: "Зачем? У нас есть Гелен. И он несбиваемый".
Однако "несбиваемый Гелен" слишком высоко витал в облаках, поручив в 1955 году советскому агенту Фельфе руководство всей контрразведывательной деятельностью БНД против СССР на территории Западной Германии.
Это был вообще примечательный год. Впервые после войны в СССР с официальным визитом прибыл лидер ФРГ, канцлер Конрад Аденауэр. БНД приняла самое деятельное участие в подготовке поездки. От Герхарда в Центр поступали очень ценные агентурные сведения. Он, в частности, сообщал, что канцлер в вопросах разрядки намерен проявлять максимальную сдержанность. Главная цель Аденауэра — он даже видит в этом свою историческую миссию - освобождение немецких военнопленных. Особое значение имела информация о том, что Аденауэр резко отрицательно относится к установлению дипотношений с Советским Союзом, поскольку при таком положении дел ФРГ пришлось бы отказаться от претензий на "единоличное представительство" германской нации. В итоге руководство СССР заранее знало, как правильно построить политический "торг". Фельфе Герхард сообщал даже мельчайшие подробности инструктажа федерального канцлера генералом Геленом по поводу "вероломства" русских. На прощание тот посоветовал канцлеру выпивать перед официальными приемами немного оливкового масла, потому что русские, мол, чтобы добиться большей сговорчивости партнеров, накачивают их алкоголем.
Доподлинно неизвестно, перепил ли канцлер оливкового масла или, наоборот, недопил, но дипломатические отношения между двумя государствами были установлены.
С помощью Фельфе мы крепко врезали БНД по "ушам". Он лично руководил операцией, проводимой совместно службой Гелена и ЦРУ, по установке сети подслушивающих устройств в новом здании советского торгпредства в Кельне. Бесконечная гирлянда микрофонов — десятки! — была подключена к находящейся под штукатуркой электропроводке. В здании напротив был обустроен стационарный пункт прослушивания. Фельфе заблаговременно предупредил обо всем советских друзей. В торгпредстве побывала группа технических специалистов нашей разведки и пропустила через весь этот "клоповник" (немцы называют "жучки" "клопами") заряд такой силы, что все электронные насекомые сдохли.
От Фельфе советская разведка получала массу документов с грифом "Совершенно секретно" или "Космик" — это был уже натовский гриф секретности. По признанию Виталия Викторовича Короткова, работа с такими документами приносила не просто удовлетворение — удовольствие. Но одной из главных заслуг Фельфе явилось то, что за все десять лет его пребывания в рядах агентов КГБ ни один наш разведчик не был арестован западногерманскими спецслужбами. Именно благодаря своевременной информации Фельфе.
Бывало, случались форс-мажорные обстоятельства, когда времени для условленного способа оповещения об угрозе просто не оставалось. Тогда Фельфе шел на крайний для себя риск. Был момент, когда арест (или спасение) советского разведчика Павлова (назовем его так) являлся вопросом одного-двух дней. Он работал с подставой и его собирались взять на месте встречи с поличным. Фельфе получил указание усилить телефонный контроль за торгпредством и квартирой Павлова. Предупредить его звонком было равносильно провалу. Нужен был неординарный ход. Фельфе вспомнил о техническом сотруднике торгпредства Маркове, который уже значительное время ходил "чистым", без сопровождения "наружки". Маркова Фельфе перехватил, когда их машины, поравнявшись, притормозили на светофоре. Фельфе бросил в открытое окно автомобиля Маркова письмо...
...В ноябре 1961 года Хайнц Фельфе был арестован. До сих пор нет полной ясности относительно причины провала. Ни одна из версий не выглядит абсолютно убедительной. Возможно, анализ утечки информации, срыва операций вынудил руководство БНД искать крота в своих рядах. Возможно, сыграло роль другое обстоятельство: незадолго до ареста на Запад через Берлин сбежал Сташинский — человек, который, в частности, ликвидировал в 1959 году лидера украинской эмиграции Степана Бендеру. Фельфе тогда было поручено выяснить, где тот находится и что говорит. А Сташинский оказался у американцев. Фельфе вынужден был рваться туда, куда ему по всем законам конспирации лезть не следовало. Нельзя исключить, что эта излишняя активность привлекла внимание.
Между тем сотрудники советской разведки, работавшие в непосредственном контакте с Фельфе, предчувствовали приближение беды. Думали о необходимости консервации его на год-два. Коротков доложил начальнику отдела, тот — начальнику разведки.
Шеф сказал: "В ближайшее время прибудет руководитель нашего берлинского представительства. Мы этот вопрос обсудим". Обсудили. Наш товарищ из Берлина отреагировал так: "Мы в курсе. Считаю, нужно продолжать работу". Продолжение было недолгим.
Виталия Викторовича Короткова я спросил о том, готовилась ли советская разведка оказать помощь Фельфе в форме организации побега.
— Нет, — ответил он. — Но она выполнила свой долг. Мы ведь говорили Хайнцу: "Если, не дай бог, будешь арестован, ты должен твердо знать — мы тебя не бросим в беде". И слово сдержали.
— Вы с Фельфе больше не виделись?
— Однажды. И совершенно случайно. В одной из берлинских парикмахерских. Обнялись. Поговорили. А потом расстались. Ну, у нас, видите ли, нормы жизни таковы: если у тебя уже другой участок работы, то настоящее общение на основе прежних профессиональных контактов исключается.
Они даже не подняли тогда по рюмашке. Зато сегодня у обоих есть повод для этого. Пусть на расстоянии, пусть и мысленно, но все-таки — за юбилей!
Асу советской разведки немцу Хайнцу Фельфе исполняется 90 лет
Однажды мы очень эффектно прокатили западногерманскую разведку — БНД. В навалившемся вечернем сумраке 17 февраля 1969 года доставили пойманных зарубежных "туристов" от шпионажа, можно сказать, до самого дома — до тогдашней германо-германской границы.
По команде от КПП Херлесхаузен автобус, набитый немецкой и американской шпионской братией, как кошелек мелочью, тронулся в сторону Запада. Навстречу ему проехала легковушка, в которой сидел лишь один пассажир, человек, которому цены не было. Его имя — Хайнц Фельфе.
Для нас он в Западной Германии значил практически то же самое, что Ким Филби в Великобритании. Долгие годы суперагент советской разведки Фельфе возглавлял в БНД основной "русский" отдел: "Контршпионаж против СССР и советских представительств в ФРГ". Обмен произошел по "курсу" 21 к одному. Если бы наша экономика работала столь же эффективно, как разведка...
Самому мне не посчастливилось быть знакомым с и ныне здравствующим Хайнцем Фельфе. Таковы уж бывают обстоятельства. Но о Фельфе (изначальный псевдоним — Герхард, который потом в целях конспирации поменяли на Курт) мне много рассказывал замечательный наш разведчик Виталий Викторович Коротков. Он непосредственно руководил работой Фельфе, был его куратором. Эта сложившаяся "спарка" асов демонстрировала чудеса высшего пилотажа в разведке. Но каким образом она сложилась?
Ужасов войны Фельфе не видел, переступив в середине смертельной всемирной схватки порог VI управления РСХА — Главного управления имперской безопасности. Т.е. перед Фельфе открылись врата ведомства Шелленберга, руководившего политической разведкой. Шеф обласкал новичка. Вскоре после зачисления Фельфе на службу Шелленберг вызвал его для откровенной личной беседы. Фельфе был почти уверен, что речь пойдет о его рапорте Гиммлеру. В нем предлагалось провести исследовательские работы по производству гормонального препарата, который можно было бы выгодно продавать в Швейцарии и за счет этого снабжать разведку дефицитной валютой.
— Ах, это вы Фельфе, вот вы какой, — сказал приветливо, но без интонаций кота Матроскина в голосе Шелленберг. — Ну что ж, вы неплохо начинаете. В 25 лет начальник отдела. Поздравляю. Могу обрадовать, ваш рапорт одобрен рейхсфюрером.
По словам Короткова, работалось ему с Фельфе очень легко. Потому как - профи! Но любви с первого взгляда в разведке не бывает. Про любовь Виталий Коротков вспомнил неспроста. Потому что вербовка агента — материя едва ли не более тонкая, чем прелюдия назревающего романа. Знаю, кого-то само слово "вербовка" может слегка коробить. Но у немцев с этим, поверьте, все обстоит гораздо проще. Ведь "вербовка" — это от немецкого глагола "анвербен", т.е. привлекать кого-то на свою сторону. По-немецки даже невесту можно вербовать, то есть бороться за ее благосклонность.
При подходе к Фельфе было решено действовать через агента-немца Ганса Клеменса, давнего его приятеля. Тот мог позволить себе говорить с Фельфе без заходов издалека. В конце лета 1950 года Клеменс во время задушевной беседы в ресторане надавил на болевую точку Фельфе, отсидевшего в английском плену полтора года, что оставило в его душе тяжелый осадок. Клеменс сказал ему: "Хайнц, я не собираюсь тебя агитировать. У тебя своя голова. Но русские не доказывают немцам, что мы, немцы, дерьмо. В отличие от американцев и англичан". Фельфе поставил условие: он должен был лично встретиться с сотрудниками советской разведки. Такая встреча состоялась через месяц и стала переломным моментом во всей его судьбе.
Сработали старые связи, и уже поздней осенью Фельфе приступил к работе в ОГ — "Организации Гелена", названной по имени "отца" этого разведывательного ведомства, переименованного позже в БНД. Рейнхард Гелен бессменно руководил им до 1968 года. В 1961 году, когда в мире разразился грандиозный скандал по поводу сбитого над Уралом американского самолета-шпиона У-2, журналисты терзали западногерманских политиков вопросом о том, не собирается ли ФРГ приобретать У-2 у американских союзников. Был ответ, запомнившийся всем: "Зачем? У нас есть Гелен. И он несбиваемый".
Однако "несбиваемый Гелен" слишком высоко витал в облаках, поручив в 1955 году советскому агенту Фельфе руководство всей контрразведывательной деятельностью БНД против СССР на территории Западной Германии.
Это был вообще примечательный год. Впервые после войны в СССР с официальным визитом прибыл лидер ФРГ, канцлер Конрад Аденауэр. БНД приняла самое деятельное участие в подготовке поездки. От Герхарда в Центр поступали очень ценные агентурные сведения. Он, в частности, сообщал, что канцлер в вопросах разрядки намерен проявлять максимальную сдержанность. Главная цель Аденауэра — он даже видит в этом свою историческую миссию - освобождение немецких военнопленных. Особое значение имела информация о том, что Аденауэр резко отрицательно относится к установлению дипотношений с Советским Союзом, поскольку при таком положении дел ФРГ пришлось бы отказаться от претензий на "единоличное представительство" германской нации. В итоге руководство СССР заранее знало, как правильно построить политический "торг". Фельфе Герхард сообщал даже мельчайшие подробности инструктажа федерального канцлера генералом Геленом по поводу "вероломства" русских. На прощание тот посоветовал канцлеру выпивать перед официальными приемами немного оливкового масла, потому что русские, мол, чтобы добиться большей сговорчивости партнеров, накачивают их алкоголем.
Доподлинно неизвестно, перепил ли канцлер оливкового масла или, наоборот, недопил, но дипломатические отношения между двумя государствами были установлены.
С помощью Фельфе мы крепко врезали БНД по "ушам". Он лично руководил операцией, проводимой совместно службой Гелена и ЦРУ, по установке сети подслушивающих устройств в новом здании советского торгпредства в Кельне. Бесконечная гирлянда микрофонов — десятки! — была подключена к находящейся под штукатуркой электропроводке. В здании напротив был обустроен стационарный пункт прослушивания. Фельфе заблаговременно предупредил обо всем советских друзей. В торгпредстве побывала группа технических специалистов нашей разведки и пропустила через весь этот "клоповник" (немцы называют "жучки" "клопами") заряд такой силы, что все электронные насекомые сдохли.
От Фельфе советская разведка получала массу документов с грифом "Совершенно секретно" или "Космик" — это был уже натовский гриф секретности. По признанию Виталия Викторовича Короткова, работа с такими документами приносила не просто удовлетворение — удовольствие. Но одной из главных заслуг Фельфе явилось то, что за все десять лет его пребывания в рядах агентов КГБ ни один наш разведчик не был арестован западногерманскими спецслужбами. Именно благодаря своевременной информации Фельфе.
Бывало, случались форс-мажорные обстоятельства, когда времени для условленного способа оповещения об угрозе просто не оставалось. Тогда Фельфе шел на крайний для себя риск. Был момент, когда арест (или спасение) советского разведчика Павлова (назовем его так) являлся вопросом одного-двух дней. Он работал с подставой и его собирались взять на месте встречи с поличным. Фельфе получил указание усилить телефонный контроль за торгпредством и квартирой Павлова. Предупредить его звонком было равносильно провалу. Нужен был неординарный ход. Фельфе вспомнил о техническом сотруднике торгпредства Маркове, который уже значительное время ходил "чистым", без сопровождения "наружки". Маркова Фельфе перехватил, когда их машины, поравнявшись, притормозили на светофоре. Фельфе бросил в открытое окно автомобиля Маркова письмо...
...В ноябре 1961 года Хайнц Фельфе был арестован. До сих пор нет полной ясности относительно причины провала. Ни одна из версий не выглядит абсолютно убедительной. Возможно, анализ утечки информации, срыва операций вынудил руководство БНД искать крота в своих рядах. Возможно, сыграло роль другое обстоятельство: незадолго до ареста на Запад через Берлин сбежал Сташинский — человек, который, в частности, ликвидировал в 1959 году лидера украинской эмиграции Степана Бендеру. Фельфе тогда было поручено выяснить, где тот находится и что говорит. А Сташинский оказался у американцев. Фельфе вынужден был рваться туда, куда ему по всем законам конспирации лезть не следовало. Нельзя исключить, что эта излишняя активность привлекла внимание.
Между тем сотрудники советской разведки, работавшие в непосредственном контакте с Фельфе, предчувствовали приближение беды. Думали о необходимости консервации его на год-два. Коротков доложил начальнику отдела, тот — начальнику разведки.
Шеф сказал: "В ближайшее время прибудет руководитель нашего берлинского представительства. Мы этот вопрос обсудим". Обсудили. Наш товарищ из Берлина отреагировал так: "Мы в курсе. Считаю, нужно продолжать работу". Продолжение было недолгим.
Виталия Викторовича Короткова я спросил о том, готовилась ли советская разведка оказать помощь Фельфе в форме организации побега.
— Нет, — ответил он. — Но она выполнила свой долг. Мы ведь говорили Хайнцу: "Если, не дай бог, будешь арестован, ты должен твердо знать — мы тебя не бросим в беде". И слово сдержали.
— Вы с Фельфе больше не виделись?
— Однажды. И совершенно случайно. В одной из берлинских парикмахерских. Обнялись. Поговорили. А потом расстались. Ну, у нас, видите ли, нормы жизни таковы: если у тебя уже другой участок работы, то настоящее общение на основе прежних профессиональных контактов исключается.
Они даже не подняли тогда по рюмашке. Зато сегодня у обоих есть повод для этого. Пусть на расстоянии, пусть и мысленно, но все-таки — за юбилей!
Источник: Российская газета
Публикации за Март 2008
Разведка — это навсегда
19 Марта 2008
Звезда Хайнца Фельфе
19 Марта 2008
Выигрыш в шпионское "очко"
19 Марта 2008
Выбор Хайнца Фельфе
19 Марта 2008
